Мы проходили интернатуру в одной из Центральных больниц обширной области Сибири. Однажды меня и еще одного парня направили на три месяца в участковую больницу на практику. Она находилась в семидесяти километрах от районной в глухой сибирской тайге.

Деревенька была небольшая. Рубленые домики, подворья. Но народ очень дружный.

Мы поехали с моим напарником Василием, который стажировался на хирурга. Путь был не близкий. Морозец за тридцать. Главный дал нам по тулупу и валенки.

Водитель попался разговорчивый и всю дорогу что - нибудь рассказывал. А я слушала его в пол-уха и все смотрела на роскошные кедры в снегу.

Зрелище просто завораживающее!

Приехали в деревню, когда на небе проступили первые звезды. Водитель подъехал к одному из подворий и приказал нам выгружаться. Мы с Василием полусонные и разморенные вылезли из машины и отправились по тропинке к дому.

Дверь открыл высокий плотный мужчина в домотканной рубахе косоворотке. Это мне сразу бросилось в глаза. Его округлое лицо обрамляла пушистая борода и усы. Плечи, что называется "косая сажень" - широченные и крепкие. Но самое удивительное, когда он широко улыбнулся - сверкнул ряд белоснежных зубов

Я подумала, что ему лет пятьдесят. Но, как потом оказалось он был старше. Синие, как апрельское небо, глаза с веселой насмешкой оглядывали двух интернов в огромных тулупах и высоченных, не по размеру валенках.

-"Что ж это вас так нарядили, орлики?" - спросил он. Я смутилась, а Василий протянул ему руку и представился.

-"Значит, доктора будете! Хорошо! Проходите, есть будем!"- он пропустил нас в избу и закрыл дверь.

В избе было тепло. Пахло щами и жареным луком. Посредине стоял огромный стол, на котором дымился чугунок с картошкой, в чашке яблоки моченые, клюква, жареная рыба и хлеб. Запах от него шел такой, что у меня слюнки потекли и закружилась голова.

Мы разделись, помыли руки и присели к столу. В комнату прошел и наш водитель.

Это был небольшого роста человек в военном кителе без погон. Он поставил на стол бутылку водки, которую купил в городе и два стакана.

-" Иван не пьет, поэтому мы раздавим пол-литра с тобой, Василий" - сказал он и потер руки. Василий конечно же не отказался и полилась задушевная беседа.

Я ела все подряд едва прожевывая. А хозяин посматривал на нас с прищуром и посмеивался. Потом он поднялся и коротко бросив -"Я в сарай" - вышел из избы. А водитель, опрокинув очередную стопку начал свой рассказ.

Оказалось они с Иваном росли с детства вместе. Но он был один у родителей,а у Ивана было еще три брата.Погодки.

Старшие были вместе, а Иван особняком. Много читал. И такой был тихоня! Бывало не слышно его и не видно. Семья их была религиозная. Староверы. таких у нас в деревне много.Иван много молился и мечтал поступить в медицинский институт. Братья над ним подтрунивали. А он помалкивал.

И к нему часто обращались сельчане. То корову полечить, то роды у свиноматки принять, то собаке челюсть вправить. Он все делал.

-Говорили : " Ветеринаром тебе Ванька надобно стать. А ты ишь куда - в медицинский!".

Однажды к ним в подворье забрел медведь. Отца не было дома. И старший брат схватив вилы пошел на мишку, намереваясь его ударить.

Иван выбежал и закричал : " Не трогай его! Ты что не видишь, у него на лапе капкан!".

Но старший не слушал. Тогда Ванька схватил топор и заслонив лежащего на земле медведя, замахнулся на брата.

-" Еще шаг и убью тебя!" - тихо сказал он. Брат остановился.

Я попытался взять его за руку, но он отмахнулся.

-" Так ты что же, Ванька, брата можешь убить из - за медведя?" - хрипло прошептал старший, перехватывая вилы.

-"Убью за медведя тебя" - повторил Ванька и вид его не предвещал ничего хорошего.

-Мне удалось оттащить брата и уговорить посмотреть, что Ванька делать - то будет. А тот бросил топор, подошел к медведю и наклонился над ним. Капкан был большой, массивный. Но Ванька с легкостью разжал его. Силища у него была, надо сказать недюжиная!

Медведь лежал и не шевелился. Ванька сбегал в дом, принес воды, промыл рану и завязал ее чистой тряпицей!

Мы просто обомлели.

-"Ну, теперь иди, косолапый. Бог тебе в помощь!" - сказал он.

Медведь тотчас поднялся и медленно побрел к лесу, осторожно наступая на лапу. А Ванька повернул к нам раскрасневшееся счастливое лицо и изрек :" Ничего, рана не глубокая. Жить будет"- и ушел.

А мы с братом еще долго в ступоре стояли, пытаясь понять, что это было. Если бы я знал, что будет еще круче!

Мы выросли и разъехались. Братья Ивана пошли в армию. Иван поступил в медицинский институт и уехал.

А я плавал на барже.

Началась война Всех призвали - отца Ивана и его братьев. И они погибли в первые же дни войны. Мать не пережила такого горя и вскоре умерла.

Меня призвали в пехоту. А про Ивана я ничего не слышал, где он и что.На войне меня дважды ранило, оторвало миной пальцы на ноге, контузило. И к концу войны хотели списать. Но потом прикомандировали к военно - полевому госпиталю.

Там я Ивана и встретил. Он был военным хирургом в дивизии, которую недавно перебросили в Польшу. Бои шли жестокие.

Немцы никак не хотели оставлять свои позиции. Госпиталь бомбили, обстреливали, засылали диверсантов.

Но Иван работал под бомбежками, не пытаясь даже пригнуться.

Его сослуживцы говорили :" Странный врач! Положено оружие, а он отказался! Я говорит врач! Убивать никого не буду". Его даже в особый отдел возили. Держали там несколько дней. Но комдив выпросил. Много раненых, а хирурга нет. Вернули Ивана в дивизию.

Однажды ночью немцы устроили артобстрел. А потом пошли в атаку.Что и говорить, было сплошное месиво вокруг! Страшно было. Раненые кричат, санитары бегают и тут же падают под пулями, взрывы, выбрасывающие в воздух тонны земли!

Один снаряд разорвался рядом с палаткой, в которой была операционная. Палатку смесило так, что было не понять, где люди остались.

Я пополз туда. Смотрю, на земле лежит боец, а на нем Иван. Я его тормошу, а он не понимает, контузило его. Боец мертв. Иван его своим телом накрыл. Спина вся в крови, лицо в крови. Но глазами моргает.

Живой значит, обрадовался я.

И вдруг слышу : " Иван! Иван!" - зовет кто - то. Оглянулся. В дыму не видно ничего.

А Иван встал во весь рост и пошел на зов.

Я ему кричу :"Ложись, дурак! Убьют!" А он скрылся в дыму.

Делать нечего, я пополз. Не бросать же контуженого. Выползаю из облака и вижу. Лежит фриц на земле , значит. Рука у него перебита. А наш Иван ему жгут накладывает и руку бинтует.

Я просто охренел: " Ты что делаешь, дурак! Под трибунал захотел! Мало тебя дурака к особистам таскали!Еще захотел?".

А он не слушает. Знай себе повязку катает. Да потом еще фрица взвалил на хребтину и понес. Ну, думаю, все! Конец! Рысью бегу за ним а сам все по сторонам оглядываюсь - нет ли особиста поблизости.

Притащил Иван, значит, фрица в уцелевшую палатку и давай шить.

Я просто онемел. Тут не знаешь что творится - в тылу ты у немцев или еще на передовой, а этот шьет себе и в ус не дует. Отнял у фрица фляжку с водкой и всю выпил. Так страшно было.

Ну а потом подъехала машина с ранеными и Иван забросил фрица в кузов. Никто и внимания не обратил.

-Но потом его опять в особый отдел вызывали.Дескать зачем немца лечил, а своих бросил. Но я-то видел, что не бросал он. Они все убитые лежали, а фриц живой.

Потом меня опять контузило и комиссовали.

-С Иваном встретился после войны, в 48 году, когда он приехал в село. Ничего не рассказывал, где был. Устроился работать хирургом в райцентр. А потом переехал в родное село. И к нему из райцентра на операции ездят. Никому не отказывает. Всех оперирует имеющимися средствами.Скотину всю лечит.

-Сельчане не нарадуются. Любят его все. Неразговорчив. Да это не беда. Руки золотые. Врач от Бога он, хоть и необычный. Ему все равно кого лечить- врага, друга, животину. Он всем помогает от глубины сердечной!

Да вот и он"- водитель умолк, когда в избу зашел хозяин.

Добродушно улыбнувшись и погладив бороду он сказал:"Ну что, много наплел про меня этот мужичонка! Да Вы не слушайте! Любит приврать! Ложитесь-ка спать Утро вечера мудренее".

С этими словами ушел за занавеску. Василий уже давно спал на лавке. Водитель устроился рядом с ним. А я еще долго не могла уснуть и смотрела в окно на кедры. Было очень тепло на душе и спокойно. Есть на свете такие люди и такие врачи!

Работали мы с Василием под присмотром нашего доктора весьма плодотворно. Принимали роды. Надо сказать, что в деревне аборты не приветствовались. И понятно почему.

Однажды привезли молодую женщину с ягодичным предлежанием плода. Роды уже начались. Схватки за схватками. Она молча терпела и я не понимала, как можно терпеть такую боль.

Наш доктор выпроводил бледного как смерть молодого папашу за дверь и принялся за работу. Он был спокоен и деловит. Мы с Василием бестолково толклись рядом. Помощи от нас не было никакой, он все делал сам.

Через некоторое время на свет появился крепкий мальчуган. Васька мне шепнул на ухо : "Ну вот, очередной Иван родился". "В каком смысле?" - удивилась я. "Так пол-деревни Иванов бегает! Ты не подумай чего плохого. Просто здешние бабы своих сыновей Иванами в честь его называют" - сказал он.

После окончания работы мы втроем возвращались в избу, пили чай с медом и хлебом и ложились спать. Ночь наступала быстро.

Однажды Ивана вызвали в районную больницу и он укатил на две недели. Мы уже начали скучать по нему. Василий вскрывал нарывы, а я лечила простуду.

Наконец он приехал. И привез его наш водитель. Как обычно за столом он и Василий распили бутылку и Водитель, дождавшись, пока Иван выйдет рассказал, что возил доктора на операцию какого - то областного начальника.

Приехал значит начальник на охоту в райцентр. Ну баловство такое! Сел верхом на лошадь, а та понесла вскачь! Сосновая ветка смахнула начальника как пушинку. Он влетел на спиленный недавно свежий пень с торчащим острым "обломышем" и разорвал себе бедро. Ну жгут наложили. Потом еще раз. Много крови потерял. В область везти побоялись.

Я летел с Иваном на таких скоростях, думал разобьюсь. Но ничего, обошлось. Иван из операционной несколько часов не выходил.Я уже успел домой сходить. Поел. Поспал. А он все в операционной. Ну а потом начальника на другой день в область увезли. А Ивана попросили еще поработать.

Хирург от перепоя еще не отошел. Так что вы думаете! Через три дня из области приезжают "хмыри" и начинают уговаривать нашего Ивана в область уехать работать. Деньги за того начальника предлагали, да он не взял.Словом, уехали ни с чем.

А я сразу вспомнил случай с медалью. Ивана ведь за тот бой, в котором он немца спас медалью наградили, но забыли вручить. А может особисты "нагадили".

Немец - то какой - то важной шишкой оказался. Через много лет после окончания войны Ивана вызвали в военкомат и вручают ему медаль. А он говорит:" Зачем это! Я ведь просто делал свою работу"- повернулся и ушел. Мужики рассказывали, что все обалдели. Особенно особист! Он видно собрался поучить Ивана, но обломился.

Честно говоря, я сам не понял, почему он медаль не взял. Странный какой - то. Но мы к нему привыкли. И если бы он в один миг стал вдруг не странный, это был бы не наш Иван. Так ведь на этом тогда все не закончилось.

Прошло два года и в деревню приезжает этакий весь расфуфыренный дядька и лопочет что - то не по-русски. Мы поняли только, что Ивана хочет.

Народ сбежался. Оказалось - это фриц, которого Иван спас тогда.

Говорит : "Иван, я тебя звал - ты пришел! Ты меня не звал - я тебя нашел".

Очень плохо говорит по-русски, но мы поняли. Ну, как водится, накрыли стол. Мужики пришли. А Иван не идет. Нет его.

Нашли его в самом конце села в конюшне у одного мужичка. Лошадь ногу повредила. Так он , значит возится с ней.

Мы все хором стали уговаривать его, дескать уважь немца-то, издалека приехал! А тот говорит : "Так я ж его не звал! Пусть обратно едет".

Мы встали и не знаем что делать. "Ванька - говорим- ты же его спас! А теперь встретиться не хочешь! Он поблагодарить приехал!".

А он нам : " И что ж, что спас! Человек же! А благодарность его мне не нужна! Фашист он и есть фашист!".

Вот и пойми его, Ваньку - то! Ну, вернулись мы в избу, попили с немцем, поели и проводили его. Сказали, что уехал Иван, чтоб не расстраивать беднягу. Сельчане потом с расспросами не приставали. Знали, что все равно ничего не скажет. Молчит и все тут. У нас несколько лет назад случай был.

Нравилась Ивану одна баба в селе. Только замужняя она была. А муж срок мотал за убийство.

Ну она, значит вокруг Ивана хороводы и начала водить. Справная баба, хозяйка хорошая. Строгая. И Ванька на нее заглядываться стал.

А тут, как на грех, муж вернулся. Злые язычки ему и наплели. Так он так бабу избил, что места на ней живого не было. А сам напился, вышел во двор нужду справлять и упал на вилы.

Ивана когда вызвали, баба - то в избе на полу лежала. А муж ейный - во дворе, на вилах наколотый.

Иван пытался спасти женщину, пытался остановить кровотечение. Но она умерла у него прямо на руках.

Он вышел из избы страшный такой и пошел по двору.

Мужик - то кричит : "Помоги мне! Вилы вытащи!".

А Иван перешагнул через него и ушел.

Тот и помер, спустя некоторое время. Никто из сельчан к нему не подошел.

С тех пор Иван больше молчит и на баб теперь не смотрит. Все больше молится. "- Грешник- говорит- большой".

Ну милиция приехала, трупы забрала и уехала.Никто ничего не видел и никто ничего не слышал.

Вообще скажу я вам, стержень у Ивана крепкий! Такие раз в сто лет рождаются. И нам всем повезло, что он рядом с нами живет.

Наверно нравится "наверху" наша деревня". - с этими словами водитель провалился в сон. Три месяца пролетели как один день и мы с Василием вернулись в районную больницу.

И словно сговорившись никому про Ивана не рассказывали. Это сопричастие чему - то большому и светлому будто солнечный лучик жило в самом сердце и делиться ни с кем не хотелось.